«Звезда Востока» и новый азиатский тигр
История взаимоотношений Казахстана и Узбекистана, взаимная торговля, неудавшиеся союзы и новый рывок Ташкента
Когда Казахстан и Узбекистан обрели независимость, все выглядело на первый взгляд так, что тандем двух самых крупных государств Центральной Азии просто обречен на тесное взаимовыгодное сотрудничество вплоть до создания регионального экономического союза. Ведь их национальные экономики органично дополняли друг друга, не говоря уже о тесных исторических и культурных связях населяющих народов. Увы, в реальности все получилось с точностью до наоборот.
Если судить по уровню экономического развития Казахстана и Узбекистана на момент распада СССР, то на роль локомотива этого несостоявшегося тандема вполне естественно претендовала первая страна. Ведь по размеру ВВП в 1991 году Казахстан с $24,9 млрд. по расчетам Всемирного банка (отечественная официальная статистика приводит долларовые данные с 1993 года) значительно опережал Узбекистан ($13,7 млрд.).
Еще больший разрыв сложился между ними по размеру ВВП на душу населения – соответственно $1 512,5 и $652,8, так как численность последнего была гораздо меньше в Казахстане – 16,5 млн. человек против 21 млн. в Узбекистане.
Кроме того, транзитное положение Казахстана по географическим причинам было выгоднее, чем у изолированного от крупнейших евразийских экономик Узбекистана, граничившего к тому же исключительно со странами, также не имеющими выхода к мировому океану.
Но если ориентироваться не только на экономическую мощь, а принимать во внимание другие критерии развития, то по ряду из них Узбекистан тогда явно опережал Казахстан.
К удивлению автора этих строк, во время первого посещения Ташкента в советские времена там в отличие от тогдашней Алма-Аты функционировали метро и международный аэропорт, ставший всемирно известным благодаря прибывшим туда в январе 1966 года лидерам Индии и Пакистана. Тогда они при участии главы советского правительства Алексея Косыгина подписали Ташкентскую декларацию о нормализации отношений между двумя этими странами после войны 1965 года. А на другой день после подписания этого исторического соглашения в прямых трансляциях из Ташкента вновь фигурировал его аэропорт – на этот раз из-за кончины там от сердечного приступа индийского премьер-министра Лала Бахадура Шастри.
В Ташкентском государственном университете – первом советском ВУЗе в Центральной Азии – получали знания будущие казахстанские востоковеды и дипломаты. По всему СССР крутили киноленты, снятые в Ташкенте «Узбекфильмом». Благодаря одной из них – «Ташкент – город хлебный», снятой по одноименной повести, именно за узбекской столицей, а не за Алма-Атой или казахстанским Целиноградом, закрепился этот почетный титул.
Более того, Ташкент тогда считался еще и звездой советского Востока, чему способствовала популярная в СССР песня местной группы «Ялла». И Ташкент вполне соответствовал этому второму своему титулу – там регулярно проводились крупные международные культурные мероприятия, включая кинофестиваль стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Там же издается до сих пор литературный журнал «Звезда Востока». А если добавить к Ташкенту еще и такие историко-архитектурные жемчужины как Самарканд, Бухара, Коканд, Хива, то перевес в пользу Узбекистана в этой сфере был тогда вполне очевидным.
Запомнилось также, что по уровню развития малого бизнеса, особенно в сфере общепита и торговли, узбекская столица разительно отличалась от казахстанской.
Так что при разумном разделении ролей между двумя странами они могли бы образовать мощный тандем по развитию Центрально-Азиатского региона, исторической аналогией которому служат США с Канадой в Северной Америке и Германия с Францией в Европе.
В экономическом развитии большее бремя мог бы взять на себя Казахстан с учетом его потенциала по обеспечению Узбекистана зерновыми, которыми последний не может обеспечить себя сполна внутренним производством, и доступом к транзитным маршрутам прежде всего в Китай и Россию.
А Узбекистан мог бы стать для Казахстана не только воротами на рынок Афганистана, но и в целом в регион Южной Азии. Было бы логичным также для обеих стран налаживать сотрудничество в нефтегазовой и урановой отрасли, добыче золота, производстве и переработке хлопка, развитии текстильной отрасли, производства риса, фруктов и овощей.
И поначалу казалось, что так оно и будет, создавая прочную основу для экономической интеграции не только стран Центральной Азии, но и для надежной смычки ее с другими ключевыми регионами Евразии.
В 1994 году, когда лидер Казахстана выступил в марте с лекцией в МГУ и впервые озвучил публично идею евразийской интеграции, уже в апреле был подписан договор о создании Единого экономического пространства с Узбекистаном и Кыргызстаном и появилась правовая основа для создания региональной организации в Центральной Азии.
В начале 1997 года эти же три страны заключили договор о вечной дружбе, а спустя год к ним присоединился Таджикистан.
Летом 1998 года, в самый разгар азиатского финансового кризиса, теперь уже четыре государства объявили о создании Центрально-Азиатского экономического сообщества (ЦАЭС). Еще четыре страны – Россия, Украина, Грузия и Турция – получили статус наблюдателей в ЦАЭС. Началось поэтапное формирование единого экономического пространства Центральной Азии, основой которой должна была стать зона свободной торговли.
В феврале 2002 года в Алматы был подписан договор о создании организации «Центрально-Азиатское сотрудничество» (ЦАС), ставшей преемником ЦАЭС. Общая территория стран-участниц ЦАС превышала 4 млн. квадратных километров, а суммарная численность их населения тогда составляла 75 млн. человек, так что перспективы у организации были весьма неплохие.
В декабре 2002 года на саммите ЦАС в тогдашней Астане лидер Казахстана предложил создать в рамках этой организации единое экономическое пространство. Летом следующего года на очередном саммите ЦАС было принято решение создать водно-энергетический, продовольственный и коммуникационный консорциумы. В 2004 году к ЦАС примкнула Россия.
Последний саммит ЦАС прошел в октябре 2005 года в Санкт-Петербурге – там было принято решение об объединении этой организации с ЕврАзЭС. Казахстанское руководство, неизменно выступавшее ключевым локомотивом интеграционных процессов в Центральной Азии, дипломатично констатировала, что организация ЦАС была полезна, помогая решить вопросы границ и стабильности отношений ее участников.
Увы, в реальности все сложилось с точностью до наоборот – доверие между странами ЦАС в военных, пограничных и трансграничных вопросах опустилось до минимума, налицо было значительное расхождение в направлениях и результатах экономических реформ, провалилась попытка создания режима свободной торговли между ними.
Но самое главное – вместо тесного сотрудничества обозначилось жесткое противостояние между Казахстаном и Узбекистаном в борьбе за лидерство в регионе наряду с несовместимостью моделей их национальных экономик, выбранных лидерами этих стран.
Фактически проект ЦАС был свернут из-за отсутствия поддержки со стороны тогдашнего президента Узбекистана Ислама Каримова.
К тому времени уже были известны его доктринальные основы развития узбекской экономики, изложенные в книге «Узбекистан – собственная модель перехода на рыночные отношения». Роль главного реформатора отводилась государству, при этом переход к рынку должен был осуществляться поэтапно, а приоритетом выступала сильная социальная политика, то есть значительные бюджетные расходы.
Декларировались также принципы деидеологизации экономики и верховенства закона.
Судя по данным официальной статистики, модель эта дала свои плоды в виде уверенного роста ВВП на уровне 7 – 8 % ежегодно и доходов населения при низком уровне безработицы, дав возможность прежнему руководству Узбекистана заявлять об экономическом чуде в этой стране.
Однако в реальности картина выглядела иной. Треть экономически активного населения Узбекистана отправилась на заработки в другие страны, доходы оставшихся дома жителей страны были низкими, а новостные ленты полнились шокирующими сообщениями о замерзших женщинах, отправившихся за дешевой мукой в соседний Казахстан пешком, так как у них не было денег на проезд в автобусе.
Узбекские гастарбайтеры заполнили и Казахстан, давно служа здесь ключевым кадровым ресурсом в строительстве. При этом Узбекистан еще и покинули в массовом порядке представители нетитульных народов, составлявшие костяк квалифицированных специалистов – русские, татары, немцы и другие.
Значительно вырос разрыв между Узбекистаном и Казахстаном по ВВП на душу населения – если в 1991 году он составлял 2,3 раза, то в прошлом году достиг 3,7 раз ($2 459 и $9 055,8 соответственно).
Среди явных экономических просчетов прежнего руководства Узбекистана можно указать на жесткий контроль государства за внешней торговлей и валютным рынком, квотирование производства товаров стратегической важности (хлопок, зерно, овощи, фрукты) через госзаказ, частичную приватизацию земли сельскохозяйственного назначения, всестороннее давление на бизнес и всяческое ограничение деловой активности, бюрократические преграды на пути иностранных инвестиций, экспроприацию активов, принадлежащих отечественным и зарубежным инвесторам.
Контроль над хлопковой отраслью и нефтегазовым сектором оставался за государственными компаниями. В результате дефицит ликвидности, прежде всего валютной, стал хронической проблемой узбекской экономики, как и задержки зарплат, что привело к расцвету черного рынка и уходу бизнеса от налогообложения.
Справедливости ради отметим и достижения соседней страны в части реформирования ее экономики. Узбекистану удалось отойти от сырьевой модели советских времен со специализацией на выращивании хлопка и его поставках в другие республики для последующей переработки.
Сейчас доля хлопковой отрасли снизилась, при этом его перерабатывают в Узбекистане, поставляя на рынки других стран неплохой и недорогой текстиль. Налажены стабильные поставки овощей и фруктов не только в «ближнее» зарубежье, но и в «дальнее», включая рынки Великобритании, Китая и других стран. Создан с нуля отечественный автопром, развивается туризм и в целом сфера услуг.
Двусторонние связи Узбекистана с Казахстаном за годы независимости складывались в целом позитивно в отличие от высокого уровня напряженности нашего южного соседа в отношениях с Таджикистаном и Кыргызстаном, когда дело доходило даже до минирования границы.
Несмотря на принципиальные расхождения лидеров наших стран в вопросах экономической интеграции, личные контакты между ними поддерживались на вполне добротной регулярной основе путем обмена визитами на высшем уровне и встреч в рамках многосторонних мероприятий международного и регионального масштаба.
Наработана также солидная договорная база двусторонних отношений в политической, экономической и культурно-гуманитарной сферах, фундаментом которой выступают договор о вечной дружбе между Узбекистаном и Казахстаном от 1998 года и договор о стратегическом партнерстве между ними от 2013 года.
В сфере взаимных торговых отношений основой остается договор о зоне свободной торговли СНГ от 2011 года.
Узбекистан стал надежным поставщиком природного газа для Казахстана, ставшего ключевой позицией в узбекском экспорте (на него приходится около трети от общего объема), а также свежей и переработанной плодоовощной продукции (примерно 20 %).
Поставляются в Казахстан транспортные средства, пластмассы, черные металлы, текстильные изделия, химическая продукция, оказываются транспортные услуги.
В импорте из Казахстана основу составляют пшеница и мука, черные и цветные металлы, руды, энергоносители, продовольственные товары, семена подсолнечника и растительные масла, строительные материалы.
По данным узбекской стороны, в этой стране функционируют более 800 предприятий с участием казахстанского капитала, тогда как в Казахстане создано около 200 предприятий при участии резидентов Узбекистана.
А после кончины Ислама Каримова начался новый этап в развитии казахстанско-узбекских отношений, основу которому заложил рабочий визит первого президента Казахстана в сентябре 2016 года в Самарканд, где он встретился с тогда еще и. о. президента Узбекистана Шавкатом Мирзиеевым.
В марте 2017 года последнего уже в ранге президента этой страны принимали в казахстанской столице с государственным визитом, в результате которого была принята совместная декларация о дальнейшем углублении стратегического партнерства и укреплении добрососедства, подписаны 12 межправительственных и межведомственных документов, а также пакет соглашений в сфере торгово-экономического сотрудничества.
Дальше обмен визитами и встречи на высшем уровне продолжились на регулярной основе. В апреле 2019 года после смены высшего руководства Казахстана в Узбекистан прибыл с государственным визитом нынешний глава нашего государства Касым-Жомарт Токаев, а в ноябре того же года там побывал с рабочим визитом первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев для участия во второй консультативной встрече глав государств Центральной Азии.
По итогам прошлого года Узбекистан занял второе место среди стран СНГ по объему внешнеторгового оборота с Казахстаном с $2 млрд. 916,5 млн. (3,4 % от общего объема), уступив только России ($18 млрд. 199,7 млн., 21,4 %).
При этом из нашей страны было поставлено в Узбекистан товаров на $2 млрд. 133,3 млн., а импортировано оттуда на $783,1 млн.
Данные узбекской официальной статистики заметно расходятся с казахстанскими. По ее сведениям, в прошлом году товарооборот с Казахстаном оказался немного больше – $3 млрд. 18,5 млн. при импорте из нашей страны в $2 млрд. 115,5 млн., а экспорте в обратном направлении в $903 млн.
Как бы то ни было, если в торговле с Россией у Казахстана неизменно складывается отрицательное сальдо, то с Узбекистаном оно традиционно положительное, составив в прошлом году $1 млрд. 350,2 млн. – максимальное значение среди стран СНГ.
При этом Казахстан входит в лидирующее трио торговых партнеров Узбекистана, уступая только Китаю и России. Примечательно, что объем товарооборота с южным соседом заметно вырос за последние пять лет. По итогам 2015 года он составил $1 млрд. 667,8 млн. (2,2 % от общего объема) при казахстанском экспорте в $942,2 млн., импорте из Узбекистана в $725,6 млн. и положительном торговом сальдо в пользу Казахстана в $216,6 млн.
Как нетрудно подсчитать, торговля с Узбекистаном не просто растет, но и становится все более выгодной для Казахстана. Ведь за минувшие пять лет положительное сальдо торговли с этой страной выросло в 6,2 раза!
При этом Узбекистан использует возможности Казахстана как члена ЕАЭС по выводу своей продукции на рынки России и других стран этого союза. Как уже не раз отмечалось, автозавод в Костанае, принадлежащий ТОО «СарыаркаАвтоПром», стал трамплином для узбекского автопрома по выходу на рынок ЕАЭС через сборку на этой площадке автомобилей «Chevrolet» и «Ravon».
Увы, это скорее исключение, так как пока узбекские инвесторы явно не рвутся вкладываться в казахстанскую экономику. В 2019 году их прямые инвестиции составили всего лишь $1,8 млн., а в прошлом году за 9 месяцев инвестиционный результат и вовсе оказался отрицательным в минус $24,3 млн.
Интерес казахстанского бизнеса к соседней стране более выраженный, хотя тоже не столь впечатляющий. По оценкам аналитиков Нацбанка в 2019 году прямые инвестиции из Казахстана в Узбекистан составили $45,0 млн., а за 9 месяцев прошлого года – $34,7 млн.
Для сравнения: в экономику Кыргызстана отечественными инвесторами было вложено соответственно $128,4 млн. и $78,9 млн.
Но почивать на лаврах Казахстану не стоит. Судя по идущим сейчас в Узбекистане экономическим реформам, там отходят от полусталинской модели экономики, которую фактически исповедовало прежнее его руководство, и переводят ее на либеральные рельсы.
Согласно концепции социально-экономического развития Узбекистана до 2030 года ставится цель утроить объем ВВП с $50,5 млрд. до $176,8 млрд., довести ВВП на душу населения до $4 538 с ростом в три раза, повысить продолжительность жизни населения до 78 − 80 лет и полностью обеспечить его жильем. Для этого узбекская экономика должна расти среднегодовыми темпами не ниже 6,4 % в год.
В отличие от Казахстана, в Узбекистане исполнительная власть более критически оценивает потенциал экстенсивного развития экономики в части целенаправленной и всеобщей модернизации реального сектора, наращивания инвестиций в увеличение добычи полезных ископаемых, ускоренного развития малого бизнеса, денежных переводов трудовых мигрантов и других факторов поддержания экономического роста.
Теперь ставка делается на формирование экспортно-ориентированной рыночной экономики, основанной на знаниях, обеспечивающей высокий уровень и высокое качество жизни каждого гражданина республики при инклюзивном и устойчивом экономическом росте.
Судя по всему, в соседней стране намереваются создать очередного азиатского «тигра» по модели Сингапура, Южной Кореи или Китая. Поэтому нельзя не согласиться с прогнозами аналитиков о том, что уже в течение ближайшего 10-летия Узбекистан сможет обогнать Казахстан не только по темпам экономического роста, но и по качеству этого роста.
Ведь подобный прецедент уже был, если вспомнить, как Китай конца 70-х годов – начала 80-х с тогдашним культом личности Мао Цзэдуна сумел перейти на рыночные рельсы благодаря политике реформ и открытости, предложенной Дэн Сяопином.
В этом смысле Узбекистан имеет все шансы успешно расстаться с экономической моделью эпохи Ислама Каримова и реализовать свой вариант политики реформ и открытости.
И она уже действует – в 2019 году Узбекистан вошел в «Топ-5» стран с переходной экономикой, получивших наибольшие объемы прямых иностранных инвестиций. Его среднесрочная инвестиционная программа рассчитана на привлечение до 2022 года более $35 млрд. таких инвестиций.
Инвесторов привлекают электротехническая отрасль, производство строительных материалов, сфера информационно-коммуникационных технологий, пищевая и химическая промышленность, текстильная отрасль.
За последние годы в Узбекистан зашли «Volkswagen», «Peugeot Citroёn», «KPMG», «Hilton», «Philip Morris International» и другие транснациональные компании. Прорывным стало подписание в конце декабря 2017 года соглашения с Россией о сотрудничестве в атомной энергетике, включая строительство АЭС стоимостью более $10 млрд., ввод в эксплуатацию которой запланирован на 2028 год.
В итоге Узбекистан вполне реально может стать энергетическим хабом Центральной Азии и заодно уменьшить свою зависимость от углеводородного сырья.
