3 февраля парламент Кыргызстана утвердил на посту премьер-министра Улукбека Марипова и предложенный им состав кабинета министров. Также была одобрена новая структура правительства, которая предполагает серьезную реформу системы госуправления – так, планируется упразднить ряд министерств и ведомств с передачей их функций другим государственным структурам. При этом кризис в стране ставит перед новым кабмином массу неотложных задач. Готов ли он с ними справиться, и насколько своевременны намеченные структурные преобразования, корреспондент «Евразия. Эксперт» выяснила у экспертов из Кыргызстана –Шерадила Бактыгулова и Азамата Темиркулова.
Эксперт по вопросам государственного управления Шерадил Бактыгулов:
– Решения каких экономических или социальных задач следует ожидать от правительства Улукбека Марипова в первую очередь?
– Ожидается, что в апреле в Кыргызстане будет принята новая Конституция, которая обяжет принять и новую структуру исполнительной власти. То есть, после референдума произойдет передел всей системы госуправления. Пока непонятно, какой она будет, потому что на данный момент нет утвержденного проекта самого Основного закона – обсуждаются разные варианты, но какой из них окончательный, еще неизвестно. Так что, нынешнее правительство – это чисто технический кабинет министров с трехмесячным сроком действия. Его состав достаточно разрозненный.
В нем нет ни одного человека, который прошел бы профессиональный путь снизу доверху. Нет в нем и людей, которые ранее были замечены в генерировании креативных идей или программных решений. Поэтому от правительства Марипова никто не ожидает решения социально-эконмических проблем. У них другая задача – сломать все, что можно, в системе госуправления. При этом предложенная премьер-министром структура ничем не обосновывается. Зачем это делается? Нет прогнозов о последствиях – к чему это приведет?
Пока речь идет только о механическом сокращении структуры, при котором, по сути, сохраняется прежним не только объем работы, но и количество кадров в системе госуправления. То есть, это механическое сведение, которое никак не является реформой системы управления.
– Можно ли найти в этих переменах какие-то положительные аспекты?
– Я пока не вижу никакого позитива в происходящем. Сокращение количества министров, на мой взгляд – весьма сомнительная выгода. Например, объединили министерства финансов и экономики, но задачи-то у каждого из них остались прежними. То есть, фактически, Министерство экономики просто станет департаментом экономики, следовательно, большого сокращения аппарата не следует ожидать ни на местах, ни в центре.
Что касается системы образования, то предложенные преобразования, на мой взгляд, вообще нонсенс. Как можно передать руководство системой образования Академии наук? Задача академиков – это наука, а министерство образования занимается массовым просвещением населения, чтобы народ был грамотным. Ничего позитивного я пока не вижу, прежде всего, потому что нет никакого логического объяснения, зачем и почему все это делается.
Советник госслужбы III класса, доктор политических наук Азамат Темиркулов:
– Как Вы оцениваете потенциал правительства Улукбека Марипова? Чего от него стоит ожидать?
– Я полагаю, что они будут заниматься изменением структуры правительства, то есть большая часть их срока уйдет на организационные вопросы. Соответственно, будет какой-то период объективного беспорядка в государственных органах, то есть, их коэффициент полезного действия еще больше снизится. У меня есть большие сомнения, что даже их деятельность по структурным преобразованиям будет эффективной и даст ожидаемый результат на выходе через три месяца.
Что касается решения социально-экономических проблем, то здесь я вообще не питаю иллюзий, учитывая, что мы хорошо знаем всех назначенных в новое правительство людей. Все они имеют послужной список работы в госорганах, поэтому, как они работали, так и будут работать. Я не думаю, что от них можно ожидать чего-то кардинально нового.
– Каковы предпосылки для проведения безотлагательных структурных преобразований и реформирования системы госуправления?
– На мой взгляд, проведение государственных реформ в условиях глобального экономического кризиса и пандемии, когда параллельно возникают серьезные проблемы безопасности на международном уровне, чревато серьезными последствиями. Любые государственные реформы – это перестройка, которая на определенный период приводит систему управления к хаосу и неразберихе, то есть негативно отражается на эффективности госорганов, и, естественно, на восприятии власти населением.
В нынешних условиях такие пертурбации могут создать серьезные негативные настроения в обществе по отношению к тому, что делают и какие решения принимают власти. Тем более, в тех реформах, которые сегодня предлагаются, я не вижу никаких принципиальных решений.
Ожидалось, что преобразования приведут к сокращению раздутых штатов, учитывая, что в некоторых государственных структурах у нас огромное количество госслужащих, но при этом их КПД минимален. По факту же меняются только вывески, меняются местами структуры, происходят слияния, при которых количество госслужащих не уменьшается, а эффективность не увеличивается.
Возможно, целью преобразований является выполнение обещаний, данных президентом во время предвыборной гонки. Были заявлены реформы, и вот они, вроде как, идут. Но мне, например, непонятна их цель и суть. Более того, я думаю, что предложенная структура правительства имеет серьезные недостатки.
– Какие именно?
– Во-первых, это отсутствие в ней ведомства, ответственного за экологию. Для Кыргызстана экология является вопросом не только окружающей среды, социальной сферы и экономики, это еще и вопрос национальной безопасности, учитывая, что в наших ледниках формируются 50% водных ресурсов Центральной Азии. К концу нынешнего столетия мы рискуем потерять до 80% ледников, если они продолжат таять такими же темпами, что и сейчас. А это, в свою очередь, приведет к тому, что мы погрязнем в водных конфликтах с нашими соседями.
Уже сейчас есть напряжение, особенно в ирригационные периоды, на границе с соседними республиками в Ферганской долине, поэтому сохранение ледников для Кыргызстана – это вопрос мира и войны.
Именно поэтому вопрос экологии – сохранения экосистем, и, прежде всего, лесных экосистем, влияющих на сохранение ледников, для любого правительства должен стоять на первом месте. На мой взгляд, нужно не расформировывать ведомство – лесное хозяйство отдать в Минсельхоз, а все остальное – в МЧС, а, наоборот, повысить его статус, как в других странах, включая наших соседей.
Второй серьезный недочет – недостаточное внимание к вопросам зеленой экономики, который напрямую связан с сохранением ледников. Наша экономика должна быть зеленой не потому что это модно, а потому что для нашей страны это вопрос мира и стабильности. За последние годы в вопросах зеленой экономики была проделана большая работа и Министерством экономики, и Жогорку Кенешем. Была принята концепция и программа ее развития, были достигнуты договорённости с международными партнерами. Отвечал за эту работу Минэконом, теперь же, если произойдет его слияние с Минфином, реализация этого направления окажется под большим вопросом, зеленая экономика может затеряться. На мой взгляд, это два очень важных момента, и то, что в новой структуре правительства их не учли, меня очень настораживает.
– Как республика будет выживать в ближайшем будущем? На что властям следует обратить особое внимание?
– Сейчас речь идет о третьей волне теперь уже нового мутировавшего коронавируса. Европейские страны закрываются, есть большой риск, что закрытие границ может произойти и в других регионах, и в такой ситуации Кыргызстан в первую очередь должен думать о безопасности, а не о каком-то эфемерном экономическом развитии, которого мы не могли достичь даже в лучшие годы мировой экономки, и не о привлечении инвесторов – в ближайшие пару лет их вообще не стоит ждать. Не надо распылять усилия на такие популистические вещи.
Во-первых, нужно сконцентрироваться на продовольственной безопасности, учитывая, что наша страна очень сильно зависит от импорта продуктов питания, в первую очередь из России и Казахстана. Сейчас нам нужно решить, как мы будем обеспечивать продовольственную безопасность в случае закрытия границ.
Во-вторых, нужно думать о национальной безопасности. Мы видим, что международная структура безопасности рушится. Потсдамский мир, который лежал в основе архитектуры безопасности, выстроенной после Второй мировой войны, рухнул буквально на наших глазах. Происходит напряжение в отношениях между США и Россией, между США и Китаем, между различными региональными игроками. Обостряются локальные конфликты.
В данном контексте мы не можем не думать о нацбезопасности, потому что уязвимых точек на нашей карте очень много. Кроме того, в нашем регионе есть нестабильный Афганистан, на севере которого талибы уже создали плацдарм для возможного наступления на Центральную Азию. Поэтому, на мой взгляд, сейчас правительство должно думать именно о таких рисках, и только после стабилизации ситуации в мире, года через два-три, можно говорить о реформировании экономики, привлечении инвесторов и так далее.
– Следует ли ожидать изменений во внешней политике? Каковы перспективы двустороннего сотрудничества республики со стратегическими партнерами и взаимодействия в рамках многосторонних форматов, таких как ЕАЭС, ОДКБ, ШОС?
– Стратегический вектор во внешней политике радикально не изменится ни при этом, ни при каком-то другом правительстве. Само расположение Кыргызстана вынуждает нас учитывать реалии Центральной Азии, а соседство с такими странами как Россия и Китай вынуждает республику учитывать их интересы в нашем регионе.
При этом не исключено, что будет происходить активизация экономического или культурного сотрудничества с внешними партнерами, не присутствующими территориально в нашем регионе – США, Европой, Турцией. Интенсификация такого взаимодействия может варьироваться от правительства к правительству, но в целом, я думаю, тот курс, который нам определила наша география, будет оставаться неизменным.
