Незавидное положение Казахстана на нефтяном рынке даже в рамках собственного государства усугубляется прогнозами стабильно низких цен на нефть на следующие годы после корона-кризиса. К тому же, сам корона-кризис возможно еще и не окончен. Как в таких условиях республике придется выживать и на чем зарабатывать деньги на поддержание бюджета?
Новый виток мирового экономического кризиса и наложившаяся на него пандемия коронавируса привели к обвальному падению цен на нефть. Для государств, значительная часть экономики которых держится на «черном золоте», а к ним относится и Казахстан, это обернулось резким падением доходов бюджета и снижением валютных поступлений. Ничто не указывает на то, что в ближайшие годы ситуация наладится, потому необходимо учиться жить в условиях дешевой нефти. Как?
ХУЖЕ БУДЕТ?
Как утверждают пессимисты, хуже уже не будет, а вот оптимисты предсказывают, что будет обязательно. Смех смехом, но разразившийся в начале года нефтяной кризис, который удалось погасить лишь скоординированными усилиями стран ОПЕК+ и присоединившихся к ним ведущих производителей нефти, грозит накрыть мир второй волной.
Новое пришествие Ковид-19 снова остановило экономики ведущих потребителей нефти. Китай же сделал такие запасы, что уже сейчас сокращает закупки «черного золота».
В настоящее время запланирована встреча государств ОПЕК+, где должна решаться судьба нефтедобычи в 2021 году. По прогнозам большинства аналитиков ожидается принятие решения о дальнейшем сокращении предложения нефти на мировом рынке.
Впрочем, ситуацию это вряд ли особо улучшит, поскольку производство падает из-за второй волны пандемии, а нефти накоплено столько, что ее хватит на несколько лет.
Самый ощутимый удар в нефтяной войне пришелся по США. По данным Bloomberg, в 2020 году произошло 43 банкротства энергетических компаний. Буквально на днях на банкротство подали буровой подрядчик Pacific Drilling SA и компания Gulfport Energy. Ранее объявили о своей несостоятельности Whiting Petroleum, Extraction Oil & Gas, Chesapeake Energy, California Resources.
По прогнозу Rystad Energy, из-за обвала нефтяного рынка около 140 американских нефтегазовых компаний до конца года могут объявить о банкротстве. Объем их суммарной задолженности составляет $89 млрд., а к концу года он превысит $100 млрд.
Рынок охватил процесс слияний и поглощений, но даже гигантам приходится крайне тяжело. Exxon Mobil объявила о планах по сокращению 14 тысяч человек, а Chevron – около 6000.
Досталось, впрочем, всем. По данным Минэнерго США по итогам года доходы стран-членов ОПЕК сократятся до $323 млрд. по сравнению с $595 млрд. в прошлом году. За 9 месяцев 2020 года прибыль компаний сократилась почти в 2 раза, с $68 до 35 млрд. по сравнению с 2019 годом.
В итоге Саудовское Королевство вынуждено было в 3 раза поднять НДС и отменить обязательные выплаты населению. Денег по-прежнему нет, потому Saudi Aramco собирается впервые за полтора года выпустить облигации, доход от которых пойдет в бюджет Саудовской Аравии для покрытия дефицита.
В России в стоимостном выражении экспорт «черного золота» сократился на 40,3 %, до $54,6 млрд., а нефтегазовые доходы федерального бюджета рухнули за три квартала на 36 %.
Доходы Казахстана от нефтяной сферы упали на 46 % или на 1,6 трлн. тенге, а поступления от таможенных пошлин сократились на 350 млрд.
Часть аналитиков и нефтетрейдеров возлагали надежды на состоявшуюся победу на выборах в США Джо Байдена, активно продвигающего «зеленый курс», на который он намерен выделить $2 трлн. Победивший кандидат в президенты уже пообещал запретить использование технологии гидроразрыва пласта, что должно окончательно добить живущие лишь на правительственной помощи сланцевые нефтяные компании.
Впрочем, возникают сомнения, что демократу удастся победить нефтяное лобби, поскольку оно не только имеет огромный вес в США, но и приносит значительную часть ВВП страны.
Но даже если нефтедобыча в США сократится, к чему все и идет, вряд ли это приведет к значительному росту цен на нефть, поскольку на фоне сокращения добычи в государствах ОПЕК, России и Казахстане, нефтяной рынок наводнили «партизаны», не подписывавшие майские договоренности. Добыча нефти в Ливии превысила 1,1 миллиона баррелей в сутки, наращивают производство Ирак и Нигерия. Добавляет баррелей и Сирия, где США контролируют большую часть нефтепромыслов страны, пытаясь компенсировать потери собственной нефтяной промышленности.
Исходя из этого, ожидать роста цен на «черное золото» в ближайшее время не приходится, потому нефтяным государствам либо придется далее сокращать добычу, консервировать скважины и терять доходы, либо искать возможности для развития нефтепереработки, нефтехимии и других сфер промышленности.
НАЛОГОВЫЕ И НЕ ТОЛЬКО МАНЕВРЫ РФ
Проблемы нефтяной отрасли России во многом схожи с казахстанскими. После распада СССР оба государства столкнулись с развалом промышленности, высокой импортозависимостью, оттоком кадров, сокращением геологоразведки, необходимостью поиска инвестиций и экономикой «нефтяной иглы».
Россия тоже пережила период грабительских соглашений о разделе продукции, которые были отменены лишь в 2004 году. И, хотя значительная часть проблем, как и высокая зависимость экономики от нефти сохранились до сих пор, ситуация постепенно исправляется. Как отметил президент РФ Владимир Путин, «в 2021 году доля доходов бюджета впервые в современной истории России упадет до трети, а доля не нефтегазовых доходов бюджета возрастет до 70 %. Для сравнения, в 2011 году они составляли половину доходов бюджета».
За последние 18 лет нефтехимическая отрасль России была создана фактически с нуля и занимает третье место в мире после США и Китая. От Советского Союза России досталось 26 морально устаревших НПЗ, построенных в 1940-60 годах. Сейчас в стране функционирует 37 крупных НПЗ, общая мощность которых составляет 328 млн тонн в год. Средняя глубина переработки нефти на российских НПЗ в 2019 году составила 82,8 % (в СССР 70 %), а по итогу 2020 года должна достичь 90 %.
На фоне снижения цен на «черное золото» российские власти сделали ставку на внутреннее потребление нефти и развитие нефтеперерабатывающей промышленности. В июле 2018 года Госдума приняла законопроект о налоговом маневре в нефтяной отрасли, которые вступили в силу с 1 января 2019 года.
Он предполагает обнуление экспортной пошлины до 2024 года с одновременным повышением налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), на добычу нефти и попутного нефтяного газа. Во избежание роста цен на внутреннем рынке государство предусмотрело для НПЗ обратный акциз, который выплачивается лишь при определенных условиях.
Во-первых, если за один квартал из общего объема производства на долю бензина стандарта «Евро 5» или нафты приходится не менее 10 %, а минимум 5 тыс. тонн этих продуктов проданы на российский рынок.
Во-вторых, если НПЗ переработал в 2017 году не менее 600 тыс. тонн нефти.
В-третьих, если компания инвестирует в модернизацию производства более 60 млрд рублей по соглашению с Минэнерго.
Таким образом, федеральный бюджет будет получать доходы от «нефтянки» за счет НДПИ, а не экспортных пошлин. Данный режим создает условия для реализации высокозатратных проектов и появления, пусть и не сразу, дополнительной налогооблагаемой базы. Правительство ожидает, что бюджет в следующие 6 лет может дополнительно получить около 1 трлн. рублей.
Второй год в нефтяной отрасли действует эксперимент по взиманию налога на добавленный доход (НДД). Как отметил президент компании «Лукойл» Вагит Алекперов, «даже ограниченная рамками эксперимента система НДД по третьей группе зрелых месторождений (это всего 3 % добычи «Лукойла») обеспечит дополнительно около 100 млн баррелей нефти до 2027 года». Без НДД ни этих баррелей, ни начисляемых на них налогов не будет.
15 октября президентом РФ был подписан закон, вводящий обратный акциз на этан и сжиженные углеводородные газы, а также инвестиционный коэффициент, применяемый при определении размера обратного акциза на нефтяное сырье. Его уже назвали победой государственников над финансистами и залогом прорыва в развитии реальной экономики.
По расчетам Минэнерго, обратный акциз на этан и СУГ позволит привлечь в Россию более 3,5 трлн рублей инвестиций в ближайшие 6 − 7 лет, и увеличить переработку этана и сжиженных углеводородных газов на 8 − 10 млн тонн. Закон предусматривает льготы, для тех, кто строит новые заводы и тех, кто занимается модернизацией и расширением имеющихся мощностей.
Нефтехимия является высокотехнологической отраслью, способной создавать высокую добавленную стоимость, и драйвером развития смежных отраслей. Например, глубокая переработка этана увеличивает добавленную стоимость создаваемой из него продукции в 4 раза.
А новые производства СПГ позволят загрузить работой местные машиностроительные предприятия и создать десятки тысяч рабочих мест. Ведь, как считают у соседей, один рубль валового внутреннего продукта в нефтехимии создает дополнительно 1,9 рубля валового внутреннего продукта в экономике.
В России активно строятся предприятия нефтехимического комплекса. Речь идет, в частности, о строительстве Амурского ГПЗ, этан, пропан, бутан с которого будет поступать на строящийся рядом Амурский газохимический комплекс, который станет одним из крупнейших в мире комплексов по производству полиэтилена и полипропилена.
Сейчас в России производится порядка 29 млн тонн сжиженного природного газа (СПГ) в год. Работают два крупнотоннажных завода по сжижению газа — «Сахалин-2», мощностью – 9,6 млн тонн в год и «Ямал СПГ» — 16,5 млн тонн, а также среднетоннажное предприятие «Криогаз-Высоцк» — 0,66 млн тонн и несколько мелких производств.
К 2025 году планируется к запуску завод «Арктик СПГ-2» мощностью — 19,8 млн тонн, проект на Балтике в Усть-Луге — на 13 млн тонн, «Обский СПГ» — 4,8 млн тонн и «СПГ-Портовая» — 1,5 млн тонн в год. Ожидается, что к 2025 году в РФ будет производиться около 68 млн тонн СПГ.
Не забывают у соседей и о геологоразведке. Лишь за девять месяцев текущего года «Роснефть» открыла шесть новых месторождений углеводородов и более 40 новых залежей. «Газпромнефть» сосредоточил усилия на разработке «трудной» нефти. Среди основных направлений — нефтяные оторочки (уже разрабатываются), ачимовская толща, палеозойские отложения, бажен и доманик.
Но, перефразируя классиков, нефть – это не только высококачественный бензин и экспорт, но и… ценный мех. Как отмечает руководитель Объединенного центра исследований и разработок «Роснефти» Константин Рудяк, из ископаемых углеводородов можно делать одежду, дома, корабли, моторы, самовосстанавливающиеся материалы и многое другое: «У Станислава Лема есть повесть «Возвращение со звезд», в ней можно было одеться, распылив на себя из баллончика удобную одежду (хотя повесть не об этом). Не исключаю, что появится и нечто подобное».
НЕФТЕ-КОЛОНИЯ С ЗАВИСИМОСТЯМИ
Как ни печально, но к очередному витку нефтяного кризиса, который был вполне предсказуем еще несколько лет назад, Казахстан подошел в состоянии глубокой зависимости от торговли сырой нефтью. Из 10 крупнейших налогоплательщиков 7 относятся к нефтебизнесу. По итогам 9 месяцев 2020 года на долю нефтегазового сектора пришелся 61 % от всех выплат 50 крупнейших налогоплательщиков, но при этом объем налогов снизился на 49%.
За минувшие годы не сделано почти ничего, чтобы спрыгнуть с нефтяной иглы, теперь же выйти из ситуации крайне сложно. Главная проблема в том, что нефтяной сектор страны практически полностью захвачен иностранными компаниями, которые по непрозрачным договорам родом из 90-х годов просто выкачивают казахстанскую нефть.
Достаточно сказать, что доля «КазМунайГаза» в нефтедобыче страны составляет всего 26 %. Крупнейшие месторождения Казахстана находятся под контролем зарубежных ТНК.
Так, месторождение «Тенгиз» разрабатывает ТОО «Тенгизшевройл»: Chevron – 50 %, ExxonMobil – 25 %, КМГ – 20 %, СП «ЛукАрко» – 5 %. Первые два собственника – это американские компании, третий – казахстанский, четвертый – российско-американская компания.
Карачаганак принадлежит Eni (Италия) – 29,25 %, Shell (Великобритания) – 29,25 %, Chevron (США) – 18 %, ЛУКОЙЛ (РФ) – 13,5 %, КМГ (РК) – 10 %.
Кашаган, Кайран и Актоты находятся под контролем КМГ (РК) – 16,88 %, Eni (Италия) – 16,81 %, ExxonMobil (США) – 16,81 %, Shell (Великобритания) – 16,81 %, Total (Франция) – 16,81 %, CNPC (Китай) – 8,33 %, Inpex (Япония) – 7,56 %.
В отличие от других компаний, на них не распространяется обязанность поставлять 30 % добываемой нефти на внутренний рынок, что не только создает неконкурентные преимущества, но и лишает страну ресурсов для развития промышленности.
По сути, в Казахстане сложилась колониальная модель нефтяного сектора. Налоговая система поддерживает иностранных экспортеров: тогда как налог на добычу нефти составляет 5-18 %, пошлина на экспорт достигает $60 за тонну. То есть, зарабатывает государство именно на вывозе сырья.
Неудивительно, что кризис 2020 года обернулся резким падением доходов бюджета, так как, с одной стороны пришлось обнулить экспортные пошлины дабы продать хоть что-то, с другой – государство вынуждено снижать размер налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) для низкорентабельных месторождений, что еще больше сокращает поступления.
Нефтяные промыслы работают на износ. За годы независимости не открыто ни одного нового нефтяного месторождения. Иностранные экспортеры нефти не желают нести расходы и риски по геологоразведке, национальная же система была фактически разгромлена.
Как указывал вице-министр экологии, геологии и природных ресурсов Санжар Жаркешов, государственное финансирование геологоразведочных работ, например, в Канаде составляет $203 на 1 кв. км, в Австралии – $167, а в Казахстане – $7.
По итогам 2018 года доля инвестиций в геологоразведку на объекты углеводородного сырья составила 105 млрд тенге, или 2 % от общей суммы инвестиций на добычу углеводородов в стране. За последние 15 лет сумма, выделенная на геологоразведочные работы из бюджета от суммы НДПИ, сократилась с 37 до 3 %. Естественно, что месторождения истощаются. В Актюбинской и Кызылординской областях уже сейчас идет падение объемов добычи нефти.
Безусловно, власти пытаются наверстать упущенное. Министерство экологии, геологии и природных ресурсов РК подготовило концепцию по разработке Государственной программы геологической разведки на 2021–2025 годы. Согласно документу к 2025 году прирост прогнозных ресурсов по углеводородному сырью должен составить 30 %, а численность персонала, задействованного в выполнении геологоразведочных работ за счет госбюджета, должна увеличиться с 1000 до 1500 человек, а в рамках контрактов на недропользование – с 190 тыс. до 250 тыс.
Начинает создаваться и нефтехимическая промышленность, в распоряжении которой остается лишь 20 % добываемой в стране нефти, 80 % которой уходит на экспорт. Хотя в Казахстане после распада СССР не построено ни одного НПЗ, существующие модернизировать удалось. Теперь они обеспечивают 100 % потребности Казахстана в бензине и начали экспортные поставки.
За январь-август 2020 года компании экспортировали 362,1 тыс. тонн автомобильного бензина, против 6,3 тыс. тонн в аналогичном периоде годом ранее (рост в 57,6 раза). В денежном выражении экспорт вырос в 48,5 раз. Тем не менее, сумма небольшая и составляет всего $125,6 млн. Для страны, занимающей по запасам нефти 12 место в мире, просто смешно. Лишь сейчас появились планы по запуску 4 новых НПЗ в Мангистауской, Западно-Казахстанской, Туркестанской и Кызылординской областях.
Начинает зарождаться и нефтехимия. В настоящее время функционирует четыре завода по выпуску готовых масел общей мощностью 145 тыс. тонн в год. На Атырауском НПЗ производят бензол и параксилол, мощностью 133 тыс. тонн/год и 496 тыс. тонн/год, соответственно. Также действует завод по производству полипропилена и присадок для бензина в Павлодарской области.
На базе СЭЗ «НИНТ» идет создание нефтегазохимического кластера. Сейчас реализуются пять проектов. На этапе строительства находится проект по производству полипропилена KPI Inc. мощностью 500 тысяч тонн в год на $2,6 млрд. Также ведутся переговоры с Borealis о совместной реализации проекта по производству полиэтилена KLPE мощностью 1 250,0 тысяч тонн в год на $6,5 млрд.
Ведутся строительно-монтажные работы газотурбинной электростанции Karabatan Utility Solutions мощностью 310 МВт. Строится установка производства сжатого воздуха и азота «Эр Ликид Карабатан Тех Газы». Работает производство полимерной продукции Polymer Production.
Особенностью Казахстана также является неравномерное развитие. Так, президент Касым-Жомарт Токаев возмутился, что в западном Казахстане «до сих пор нет нефтехимии и газопереработки высоких переделов, это, как говорится, ни в какие ворота не лезет».
КОНТАКТЫ И КОНТРАКТЫ БУДУЩЕГО
Масштаб задач, с которым столкнулся Казахстан в наиболее тяжелый для мировой и национальной экономики период, вряд ли позволяет решить их в одиночку. Открытие и запуск новых нефтяных месторождений требует не только огромных финансовых затрат на геологоразведку, но и высоких технологий, которых у страны нет. Период между открытием месторождения и началом его работы составляет, как правило, 10-15 лет. Явно не завтра заработают и новые нефтехимические предприятия.
К 2025 году запланировано создание единого рынка нефти и нефтепродуктов Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Но при сохранении низких цен на нефть Россия, Казахстан и Белоруссия рискуют оказаться в условиях конкуренции друг с другом.
Ярким примером является конфликт РФ и Белоруссии в связи с налоговым маневром в России. Минск, НПЗ которого являются рентабельными лишь при условии дисконта на российскую нефть, потребовал включить свои предприятия в перечень получателей обратного акциза, что невозможно при отсутствии общей системы налогообложения.
Сейчас Белоруссия просит продать ей месторождение в России. Но проблема в том, что месторождение у нее уже есть: компания «Янгпур» добывает нефть на Известинском участке в Ямало-Ненецком автономном округе. Приобретение нового участка возможно, но РФ может потребовать усиления кооперации, когда российская сторона увеличивает свое участие в белорусских НПЗ, а Белоруссия добывает нефть в РФ, обеспечивая свои заводы сырьем.
К слову, нефть Янгпур в Республику Беларусь сейчас не поставляет.
Ситуация в Казахстане, имеющем достаточно собственной нефти, отличается, но Казахстан нуждается в инвестициях и новых технологиях, а также рынке сбыта своего промышленного оборудования.
3 ноября Евразийской экономической комиссией принято решение о создании единой базы предприятий Евразийского союза, готовых к кооперации и планирующих ее в нефтепереработке и нефтедобыче. Обозначен первый возможный кооперационный проект по поставкам казахстанских инновационных комплектующих на российские НПЗ и перспектива развития экспорта совместно произведенной готовой продукции этой отрасли. Что, собственно, и не должно позволить союзникам «выгрызать» контракты друг у друга.
Кроме того, все участники ЕАЭС нуждаются в переходе от экспорта сырья к экспорту нефтехимической продукции высокой степени обработки. Развитие сотрудничества в этой сфере позволит достичь результатов гораздо быстрее и будет способствовать импортозамещению. Тем более, что казахстанская продукция в ЕАЭС интересна, а в дальнейшем это подтянет общий уровень индустриализации страны.
