Представители национал-патриотического лагеря снова педалируют языковой вопрос и требуют принять новый Закон о государственном языке. Они собирают подписи под соответствующим обращением, организуют митинги – один из них прошел совсем недавно в Павлодаре. Едва ли не главный посыл инициаторов сводится к лишению русского языка его нынешнего статуса. Напомним, что Конституция РК гласит: «В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским языком официально употребляется русский язык».
Мы решили узнать мнения на этот счет известных в стране людей, занимающих разные позиции, адресовав им следующие вопросы:
1. Насколько необходим закон именно о государственном языке? Что в таком случае делать с ныне действующим законом о языках?
2. Какими могут быть основные положения нового закона?
3. Что он может дать в плане расширения сферы применения казахского и освоения его жителями страны?
4. Если лишить русский язык его нынешнего статуса, насколько это будет способствовать развитию казахского языка?
5. Какие последствия (позитивные и негативные) могут быть в случае принятия такого закона?
Закон неплохой, исполнители никудышные
Арман Шураев, общественный деятель:
1. Я считаю, что потенциал даже первого Закона о языках до конца не раскрыт и уж тем более не исчерпан. Если бы наши чиновники, уже тридцать лет сидящие в высоких кабинетах, исполняли бы его в полной мере, то, думаю, все в нашей стране давно заговорили бы на государственном языке. Проблема не в том, что сам закон плохой, а в том, что нет добросовестных исполнителей.
До последнего времени в казахстанском правительстве заседали шала-казахи, которые, к сожалению, не то что не знали свой родной язык, но и саботировали усилия по укреплению его позиций. Они сами не говорят по-казахски, их дети не знают языка предков, и в целом эти люди не заинтересованы в развитии казахского языка. Ирония состоит в том, что речь идет, прежде всего, о лицах коренной национальности. Поэтому у меня самые большие претензии именно к нашим чинушам, принадлежащим к титульному этносу.
И я не вижу смысла в том, чтобы в этом направлении использовать какие-то силовые методы. Наоборот, я думаю, что мы должны создавать режим наибольшего благоприятствования для того, чтобы у людей появилось и крепло желание изучать государственный язык.
Понятно, что с моих ровесников и с тех, кому далеко за 40, бесполезно требовать его знания. Я имею в виду, прежде всего, неказахов. Но стимулировать к этому их внуков и правнуков вполне реально. Ведь если ты отдашь своего ребенка в казахскую группу детского садика, то за это ничего платить не придется. Аналогичная ситуация с классами и школами, где обучение ведется на казахском и где создаются все условия – предоставляются школьная форма, учебники и даже планшеты. И все это опять же бесплатно.
То есть, можно было бы такими методами, с использованием так называемой «мягкой силы» давно решить языковой вопрос. Фактически проблема не стоит выеденного яйца. При этом я не сторонник того, чтобы из-за этого закона выходить на митинги или предпринимать иные шаги подобного рода.
2. Наиглавнейшее условие я вижу в том, чтобы глава нашего государства на любых официальных мероприятиях, совещаниях, собраниях, встречах с участием руководителей иностранных государств обязательно говорил только на государственном языке. То же самое касается и всех членов правительства, а также любых госслужащих. Это положение должно быть закреплено законодательно. Только такой принципиальный подход будет способствовать расширению сферы применения государственного языка.
3. Если взять сухую статистику, то из трех миллионов казахстанских школьников два с половиной миллиона учатся в классах и школах с казахским языком обучения. Выходит, что только около 15 процентов детей получают образование на русском. С моей точки зрения, это естественный процесс, и я полагаю, что примерно через 10 лет практически не останется молодых людей, которые не будут знать хотя бы азов казахского языка. Еще раз повторюсь: это процесс, который идет сам по себе, естественным путем. Не революционным, а эволюционным.
Поэтому надо просто набраться терпения, но при этом постараться организовать нормальное преподавание казахского языка, подняв его на качественно иной уровень, чем это есть сейчас.
Было бы неплохо создать эффективную систему стимулов. Предположим, если человек, не будучи казахом, знает казахский язык, то он обязательно должен получать существенную прибавку к своей заработной плате. Если это госслужащий, то раза в полтора. В частном секторе – не менее 15-20 процентов. С моей точки зрения, методы материального стимулирования должны использоваться в обязательном порядке.
4. Все эмоциональные выплески по поводу того, что русский язык у нас якобы находится в опале, – полная ерунда. Потому что в любом случае он занимает и в дальнейшем будет занимать заметное место в жизни казахстанского общества и граждан нашей страны. Вне зависимости от того, хотят этого национал-патриоты или нет. Могу сказать, что, по меньшей мере, у половины из них (если не больше) дети говорят на русском языке лучше, чем на казахском.
Поэтому особо переживать за судьбу русского языка в Казахстане нет никакого смысла. Даже играющие в песочнице дети очень легко осваивают его. И вообще, надо понимать, что у казахов, видимо, есть генетическая предрасположенность к быстрому усвоению каких бы то ни было языков – будь то русский, английский или еще какой.
Что же касается носителей русского языка, то никто никого не притесняет. У нас не в ходу лозунг «Чемодан-вокзал-Россия!». У казахов есть мудрость, которая гласит: «Если ты знаешь один язык, то ты единожды человек, если знаешь два, то ты человек дважды».
Русский язык у нас занимает подобающее ему место. Вы знаете мою риторику – да, она антипутинская, но никоим образом не антироссийская. При этом для меня русский язык – это язык великой культуры, язык Пушкина, Толстого, Есенина, Гагарина и т.д. И от того, что казах будет знать этот язык, быть может, чуть хуже, чем родной, никому плохо не станет.
5. Честно говоря, у меня есть сильные сомнения относительно профессионализма нашего парламента, принимающего законы, с которыми мы живем при полном беззаконии и повальной коррупции. Я почти не верю в то, что парламент – будь то действующий или вновь избранный – сможет хоть что-то сделать в этом направлении. Скорее всего, в очередной раз гора родит мышь.
Но, как я уже сказал, существуют определенные принципиальные моменты. Например, президент страны должен говорить исключительно на государственном языке. Хотя бы потому, что он представляет суверенное государство, имя которому – Казахстан. Вот и все.
При этом очень важно не делать в языковом вопросе никаких резких движений, чтобы не настраивать народы друг против друга. Не будем забывать, что среди граждан нашего северного соседа немало носителей реваншистских идей, которые спят и видят себя в зеленой камуфляжной форме, марширующими с автоматами наперевес где-нибудь на севере или востоке Казахстана. Нет никакого смысла давать им повод для подобного рода настроений и возбуждать их и без того воспаленные фантазии. Нам это ни к чему…
Выстрелы в пустоту
Джанибек Сулеев, веб-издатель:
1. В свое время такой закон, в принципе, был необходим. У нас некоторые деятели любят ссылаться на то, что, например, в США, подобного закона нет, и, мол, все у них обстоит прекрасно. Однако там иногда все же вспыхивают местечковые языковые скандалы. Вроде того, что некий юрист поднял бучу, задавшись вопросом: почему в ресторане на территории одного из штатов, находящихся вблизи Мексики, его обслуживают строго… на испанском языке?!
Да, на федеральном уровне в США такого закона нет, но еще с семидесятых годов прошлого века американский конгресс был вынужден периодически поднимать тему принятия закона об официальном статусе английского языка в более чем двух десятках штатов. Следовательно, так или иначе, подобного рода законодательные инициативы возникают даже там.
У нас не федеративное устройство, как в США или в России (кстати, в РФ такой закон есть), а унитарное, и потому нам такой закон необходим. Но ведь его надо еще написать. Давайте вспомним, как это было, тем более что речь идет о почти хрестоматийной истории.
Начнем с того, что в Казахстане, увы, во многих сферах налицо потеря компетенции. Причем изначальная. Например, такой орган, как Комитет по языкам, в свое время возглавлял, по сути, журналист – Султан Оразалинов. Он универсал: писал тексты и делал телевизионные передачи. Это при нем разрабатывался Закон о языках. Знаете, в 1990-х в Казахстане было больше демократии, общественность могла напрямую задавать вопросы по таким сложным проблемам. И вот, как-то в офисе вышеназванного комитета на презентации этого самого закона собрались разработчики, пресса, профильные специалисты. Все было вроде ясно и пафосно, пока не прозвучал простейший вопрос: «А на каком языке писался собственно закон?» Разъяснение получилось невнятным, скомканным, нервным – то есть, председатель комитета, все тот же Оразалинов, бывший телевизионный журналист и бастык (он был еще и работником ЦК Компартии Казахстана), так и не смог толком ответить на поставленный вопрос. Из чего можно сделать вывод, уже тогда всем понятный, что этот закон писался на русском языке, с которого затем и был переведен на казахский. Калька, одним словом.
Спрашивается: почему с самого начала этот профильный комитет возглавил не ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ЯЗЫКОВЕД? Думаю, ваши читатели оценят весь абсурд той ситуации. Да и впоследствии в этом комитете на главных должностях (включая замовские) работали казахские журналисты. Мне до сих пор интересно узнать фамилии тех людей, которые реально писали закон, то есть его черновик на русском языке. Не русскоязычные ли журналисты?
Ну, да ладно. С грехом пополам закон был сооружен. Но с учетом того, что у нас с компетенциями дело по-прежнему обстоит туго, я прихожу к выводу: трогать его и писать новый пока не стоит. Не дай Аллах, еще больше напортачим. Поэтому пусть остается в таком виде.
2. Я уже ответил на этот вопрос: действующий ныне закон трогать пока не стоит. Пусть еще поживет.
3. Казахский язык, возможно, больше развивается в экстенсивном режиме, благодаря росту казахскоязычного населения, перманентному притоку молодежи, и не только, из сельских (казахскоязычных) районов в города. Темпы впечатляют. А если, скажем, переделать закон (за счет русского языка?) в сторону еще большего административного давления в пользу госязыка, то этот поток, наверное, все-таки увеличится, и, скорее всего, ареал казахоговорения станет еще шире.
4. Как я уже сказал, в результате лишения русского языка его нынешнего статуса увеличится, прежде всего, ареал казахоговорения. Хотя, может, не шибко-то и увеличится. Кстати, мы как-то обсуждали на страницах «Монитора» эту проблему. У нас в казахскоязычном дискурсе почему-то очень распространен постулат: все должны говорить на казахском. Получается, что это некое главное целеполагание, и именно ради него хотят изменить действующий закон. Но, на мой взгляд, подобный «мальтузианский» подход не выведет казахский язык именно как государственный на какие-то ранее непокоренные высоты или на тот уровень, который грезится инициаторам обращений и митингов в его защиту.
5. Мне неприятно это говорить именно как казаху, но позитивных подвижек точно не будет. Если и возможны последствия, то, скорее, негативные. И вот почему. Если русский язык будет изъят, так сказать, законодательно-административно, то начнется банальная деградация. И это явление затронет всех, поскольку на сегодня казахскоязычное, объективно говоря, еще не объяло все сферы и области.
Вот один из вариантов негативного сценария и одновременно самое простое доказательство изложенного выше тезиса. Обратимся к такому простейшему и необходимейшему показателю, как компьютерная грамотность. Чтобы стать системным администратором или же специалистом по программированию, то есть научиться работать с продуктами программного обеспечения, а то и создавать эти продукты, – нужны некие учебники и справочники (неважно, бумажные или виртуальные). Обучиться можно в режиме самообразования или пройдя полный курс в учебных заведениях – опять же не имеет значения. Вопрос: кто-нибудь в этой стране видел учебник по «Виндоусу» на казахском или бесплатные программы по архитектурному проектированию опять же на государственном языке в той же Сети? Наша программа трехъязычия родила хотя бы одно поколение казахов, которые могут изучать компьютер и компьютерные технологии, зная английский? Нет и еще раз нет.
В связи с чем возникает очередной резонный вопрос: чем соответствующие структуры, ведомства, в конце концов, наука в лице казахской филологии все эти годы занимались? Ответ банален и одновременно уныл - изобретением казахского новояза (когда все и вся переводится на казахский язык). Но ведь это, по сути, выстрелы в пустоту.
Занавес…
Автор статьи: Кенже Татиля qmonitor.kz
