Узбекистан в современной истории продемонстрировал себя как страна, которая относится отрицательно к попыткам пересмотров итогов Второй мировой или взглядов на Великую Отечественную и к героизации фашизма. Официальный Ташкент сделал все, чтобы идеи неонацизма и иных современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости не приживались в стране. Однако история Узбекистана первой половины 20 века, как и история этого же периода в странах-соседях по региону, все так же является удобной почвой для исторических ревизионистов.
С чем может быть связан процесс героизации басмаческого движения в Узбекистане и соседних с ним республиках в последние два с лишним десятилетия? И стремление пересмотреть тридцать лет истории (с восстания 1916 года до окончания Великой Отечественной войны) через призму десоветизации, оправдания и представителей басмаческого движения, и шпионов в тылу, и вредителей? С News-Asia своим видением поделился Бахтиёр Алимджанов, историк, независимый исследователь.
По мнению Алимджанова, на государственном уровне в странах региона поддержка ревизионистов связана с желанием создать свою историю независимой республики и показать, что народы региона «боролись» с большевиками за «независимость». Кроме того, где-то это почва для формирования национализма.
– В каждой стране по-разному трактуют это движение. Например, в Узбекистане сначала басмачей называли «борцами за независимость», а теперь их стали называть «представителями сопротивления». Я не думаю, что это десоветизация. А наоборот частичное оправдание советской власти. Дескать, басмачи были более «мягкими» и «человечными» а большевики «жестокими» и «обманули» народ разными обещаниями. Посмотрим, недавно вышедшую книгу «История Узбекистана (1917–1991 йиллар)» (двухтомник «История Узбекистана (1917-1991 годы), вышедший в 2019 году в печати под эгидой Института истории Академии Наук Республики Узбекистан и Координационного центра изучения проблем новейшей истории Узбекистана, прим. авт). Кратко остановлюсь на проблеме «басмачества», или как авторы называют «вооруженное движение против советского режима». Авторы утверждают, что сутью этого движения является борьба за независимость Туркестана (т. 1, с. 191). Если это так, то авторы в конце параграфа делают странное заключение: «Советская власть не смог победить вооруженное восстание, поддержанное народом, применила экономические рычаги (НЭП)» (т. 1, с. 216). НЭП, по мнению авторов, разделила повстанцев, и народ перестал поддерживать их. К сожалению, авторы не подкрепляют историческими фактами свою гипотезу. Насколько известно, Советы к 1921 году могли победить военными силами разрозненные военные группировки. Авторы признают военное превосходство советской армии (т. 1, с. 233). Интересно, что авторы в духе советских медиевистов утверждают, что «вооруженное движение против советов потерпело поражение, так как военные группировки не смогли объединиться во имя единой цели» (т. 1, с. 233–234), – отмечает он.
– Могут ли идеи пересмотра истории и реабилитации представителей басмаческого движения, быть как-то, на ваш взгляд, связаны с идеями пантюркизма в регионе, которые не теряют популярности, и с идеями запрещенных по региону везде, кроме Кыргызстана, но набирающих обороты таблиговцев ( «Таблиги Джамаат – радикальная религиозная организация, запрещенная в РФ и ряде стран мира, прим.авт.)?
– Конечно, частично идеи басмачества связаны с пантюркизмом. Но не все басмачи имели идеологию. Среди них были монархисты, «республиканцы», «демократы» и сторонники военного правления. Не нужно забывать, что они стремились даже сотрудничать с Советами. Например, Мадаминбек.
– Почему риторика исторических ревизионистов до сих пор свободно просачивается в Интернет, в кино и на ТВ, в школьные учебники и становится уже более 20 лет почвой для процветания межэтнической ненависти у нового поколения к «русским колонизаторам – большевикам –современным русским – россиянам»?
– Политики в Центральной Азии имеют свой определенный набор высказываний для внутреннего потребления и для внешнего. Националистические высказывания используются, чтобы показать себя независимыми и таким образом политики зарабатывают очки. Нужно отметить, что в последнее время в Узбекистане максимально уменьшилась фальсификация истории. Не считая только идеи профессора Кахрамона Раджабова и компанию, идеи которых не поддерживаются властями. Не все так уж просто. В Казахстане и Туркменистане также не поддерживаются исследования по басмачеству. Существующие исследования писались в основном в 1990-е годы. Скажу прямо, президент Узбекистана ни разу не говорил по проблеме басмачества. Ни одному басмачу в Узбекистане не поставлен памятник. Есть попытки некоторых историков, но на уровне власти ни один басмач в Узбекистане не признается властью. В Туркмении и Таджикистане схожая ситуация. В Казахстане, насколько я знаю, басмачи тоже не в чести. Да, в интернете есть публикации националистов и ревизионистов. Есть они в Российской Федерации. В Узбекистане Шухрат Барлас и общество «Туран» пропагандируют «новые» идеи и занимаются ревизией. Такие историки есть во всех республиках Центральной Азии. Думаю, «альтернативный» взгляд на историю региона мало на кого влияет. Например, в Узбекистане мало кто читает их. Но есть опасность, что они из «резервных» историков станут официальными. Основная причина – это финансирование со стороны Турции и западные гранты которые поддерживают их и оказывают давление на правительства. Архаизация общества в Центральной Азии, к сожалению, идет стремительными шагами. В первую очередь, это связано с исламом, то есть с привлекательностью исламского образа жизни и падением светских культуры, экономики и образования. К сожалению, за последние 20 лет в Центральной Азии не сформировалось цельное национальное сознание. Оно фрагментарно. Человек в Центральной Азии – гибридное существо, сотканное из советского, религиозного, архаичного и современного. Он лоскутен. В таком «лоскутном» сознании только ценности семьи, привлекательны неоконсервативная идеология и религиозные традиции. Поэтому идет «феодализация» культуры и идентичности. Элите выгодна такая ситуация, а интеллигенция бессильна. Она замкнулась в себе.
– Как могут изменить эту ситуацию историки «традиционные», не относящиеся к ревизионистам? Что в силах исторического научного сообщества региона? Или же предпринимать какие-то меры по просвещению населения уже бесполезно?
– «Традиционные» историки должны бороться с ревизионистами. Но традиционных становится все меньше. Я не думаю, что ревизионисты в ближайшем будущем займут почетное место в академической науке. Ревизионисты маргиналы. Ревизионисты не опасны. К сожалению, население не верит традиционным историкам, как и маргиналам. Население почти не читает исторических трудов. Население по ТВ, в школе, в вузах читает и видит традиционных историков. Поэтому нужно продолжать грамотно просвещать население и больше выступать по ТВ, в интернете, больше писать в соцсетях. Тогда профессиональное историческое общество в Центральной Азии будет и дальше удерживать позиции, и удерживать ревизионистов и маргиналов от науки.
