Фонд Карнеги (глобальная аналитическая сеть) опубликовал на днях статью Пола Стронски, ведущего научного сотрудника программы «Россия и Евразия» Фонда Карнеги и Рассела Занка, профессора-антраполога из американского университета Иллинойса «Социальные перемены в Центральной Азии».
Почему это интересно:
Всегда крайне полезно посмотреть на себя со стороны, через призму не просто других людей, а людей с другим менталитетом, культурным кодом и другими ценностями.
Пол Стронски и Рассел Занка являются признанными международными экспертами по центральноазиатскому региону.
Казалось, что большинство стран региона, тем более Кыргызская Республика, перестали интересовать коллективный Запад и Америку, в частности. Однако нет. За нами наблюдают, нас оценивают.
Аналитическая группа Elgezit.kg предлагает краткий пересказ текста американских экспертов.
Предисловие от авторов – вычленяем главное:
Центральная Азия переживает драматические преобразования. Правительства региона недостаточно легитимны в глазах местного населения, которое больше не хочет жертвовать своими политическими свободами в обмен на улучшение экономического положения и стабильности. Советский Союз развалился тридцать лет назад, но до сих пор население азиатских республик бывшего государства испытывает дефицит базовых услуг – чистой воды, качественного здравоохранения, предотвращение последствий стихийных бедствий и тому подобное.
Клептократии неспособны удовлетворять потребности быстро растущего населения региона. В результате растет массовая общественная активность. Центральноазиатские общества становятся более плюралистичными. Это не означает, что народ призывает к демократии. Люди хотят, чтобы правящие режимы обеспечили лучшее будущее, как обещали.
Авторы статьи выделяют шесть важных тенденций меняющейся Центральной Азии.
— Молодежный всплеск.
Треть населения региона моложе 15 лет. Только от 3 до 7 процентов населения в каждой стране старше 65 лет. Средний возраст в регионе – чуть менее 27 лет. Правительства не могут удовлетворить потребности растущего населения. Даже в относительно богатом Казахстане не создается необходимое число рабочих мест.
— Стихийный национализм.
Молодежь не хочет мириться с существующим положением дел. Она также менее дружелюбна по отношению к России, чем их родители, и к представителям элиты советского образца. В течение многих лет эти лидеры обещали светлое будущее, поддерживая часто националистические нарративы о скором процветании.
Сегодня молодежь спрашивает за эти невыполненные обещания и нереализованную националистическую риторику с нынешней власти. Например, Кыргызстан, который назвал себя в 1990-х годах будущей Швейцарией Центральной Азии, в надежде на то, что он станет столь же богатой демократией с красивыми горными пейзажами. Пейзажи на месте, но страна не может преодолеть нестабильность и бедность. По оценкам Азиатского банка развития, около 26 процентов кыргызстанцев живут за чертой бедности.
Зависимость страны от денежных переводов, отправляемых из-за границы, делает ее небольшую экономику уязвимой для внешних потрясений. Как и другие центральноазиатские соседи, Кыргызстан борется с безудержной коррупцией и административной непрозрачностью, что препятствует диверсификации иностранных инвестиций. В результате страна все больше зависит от китайских инвестиций, что периодически вызывает всплески националистического гнева из-за огромного влияния Пекина.
— Многогранная проблема миграции.
Многие жители Центральной Азии скитаются по миру в поисках работы. Кроме того, перспективная молодежь региона стремиться уехать учиться в страны Европы, Китай, Россию, США, Японию. Выездная миграция как элит, так и работающего бедного класса истощает резерв Центральной Азии.
Существуют в регионе и проблемы внутренней миграции. Приток населения в города создает дополнительную нагрузку на городскую инфраструктуру и депопулирует территории в сельской местности, где остаются только пожилые и дети.
— Требования эффективного управления.
Демократия важна для народов Центральной Азии, но представления их о демократии отличаются от американских.
Растущая социальная активность в Центральной Азии выходит за рамки стремления организовать политические партии, свободные выборы или независимый парламент, но мотивируется стремлением к прозрачному и подотчетному правительству, даже если оно не будет полностью демократическим. Жители Центральной Азии требуют от правительств улучшить качество своей жизни, предоставить необходимые социальные услуги и сократить разрыв между богатыми и бедными.
Этот список требований демонстрирует, что социальная справедливость в советском духе все еще проникает в центральноазиатские представления об эффективном управлении. Жители Центральной Азии считают, что государство должно играть регулирующую роль в их жизни. Прежде всего, люди в регионе недовольны местными элитами, которые продвигают свои собственные узкие экономические интересы, а не интересы общества в целом.
В Кыргызстане есть история борьбы за политическую власть и богатство. Но эта борьба ведется за счет процветания и благополучия населения. Демократически избранные должностные лица страны так и не сумели заняться оказанием основных услуг, обузданием коррупции, преобразованием экономики или обеспечением социальной стабильности.
— Власти стремятся сохранить статус-кво.
Учитывая, что «советский» политический менталитет все еще сохраняется в Центральной Азии, в ближайшем будущем страны региона вряд ли построят социал-демократические системы европейского образца. Все пять стран погрязли в экономической стагнации. Торговые и инвестиционные перспективы региона ограничены коррупцией и удаленностью от важнейших мировых развитых рынков. Ни одна из этих проблем не может быть решена в ближайшее время.
— Восходящий социальный активизм?
В авангарде центральноазиатской общественной активности и протестов находится Казахстан. Но и в Кыргызстане протесты являются способом донесения недовольства населения до правительства. Пока непонятно, что будут предпринимать режимы, если почувствуют реальную опасность от низового активизма. Ограничение конфиденциальности в интернете, а также стремление региона охватить новые технологии, которые могут усилить авторитарный контроль (такие, как программное обеспечение для распознавания лиц и некоторые технологии «умного города»), вызывают беспокойство.
Заключение.
Власти в Центральной Азии недооценивают призывы населения снизить коррупцию и реформировать систему управления. Разрыв между государством и обществом увеличивается. Авторитарные лидеры не хотят делиться своими полномочиями опасаясь, что это ослабит их власть. Хотя можно было бы пойти на расширение прав для региональных властей. Это могло бы удовлетворить хотя бы частично общественные требования.
Пока неясно, смогут ли политические элиты Центральной Азии признать изменения в обществе, адаптироваться к ним или решиться на любой компромисс. В то же время в регионе продолжают происходить резкие демографические сдвиги, по мере того, как экономика пытается справиться с быстрым ростом населения и социальными изменениями. Требования жителей Центральной Азии обеспечить лучшее управление, скорее всего, только увеличат давление на правительства региона.
