Странная реализация проектов государственной программы индустриально-инновационного развития
Во вторник К. Токаев поручил ускорить расследование по проекту строительства монорельсового транспорта «Астана LRT». Президент добавил, что этот проект принимался при поддержке столичного акимата, хотя он «очень спорный…экономически непонятный». А в свое время ведь «Астана LRT» преподносился как инновационный проект и о нем трезвонили по всему Казахстану. В этой связи мы решили поговорить о судьбе наших индустриально-инновационных «прорывных» проектов. В Казахстане одной из излюбленных тем бесед разных «интеллектуалов», «экспертов» является обсуждение того, как избавиться нашей экономике от «сырьевой зависимости». Во многом на волне таких «мозговых штурмов» стартовала в 2010 году Государственная программа по индустриально-инновационному развитию.
В первую пятилетку программы запустили 770 предприятий, за последующие 4 года – 480. В текущем году обещают сдать 120 объектов. В рамках программы было запущено немало разных интересных проектов, ряд которых вроде успешно развивается. Но мы не Хабар, чтобы обсуждать радужные перспективы этих проектов. Мы хотим рассмотреть проблемные стороны программы ИИР, которые могут быть свидетельством разных знаковых трендов и многого другого.
К примеру, на днях заявили, что мы отказываемся от производства вагонов Тальго. В декабре 2011 года по программе форсированного инновационно-индустриального развития начал работать завод по производству скоростных пассажирских вагонов «Тулпар-Тальго», «не имеющий аналогов в СНГ». Год назад российский «Трансмашхолдинг» выкупил у КТЖ почти 100% компании «Тулпар-Тальго». Получается, теперь мы эти вагоны покупаем у «Трансмашхолдинга»? А как же собственное производство скоростных вагонов, о чем мы хвастались на самом высоком уровне все время после запуска этого завода?
Недавно сообщили, что разорилась фабрика по производству лапши быстрого приготовления Lotus Food в Казыгуртском районе Туркестанской области и ее выкупила иностранная компания. Обратите внимание - эта фабрика, с вложениями на 472 млн тенге, была запущена три года назад первым президентом в ходе телемоста. Тогда телевидение «Қазақстан-Шымкент» выдало программу с заголовком ««LOTUS FOOD COMPANY LLC» – эффективность индустриализации».
Однако эффективный «индустриальный» проект быстро сдулся. В рамках ГП ИИР в декабре 2016 года во время общенационального телемоста «Новая индустриализация Казахстана» стартовал сталелитейный завод в индустриальной зоне «Бадам», тогдашней Южно-Казахстанской области, стоимостью 4 млрд тенге. Через несколько месяцев прошли сообщения, что этот завод так и не начал выпускать «высокотехнологичную» продукцию. Дальнейшая судьба этого завода неизвестна. В целом в программе ИИР несколько десятков проблемных проектов.
Вообще очень мало информации насчет того, как работают запущенные в рамках ГП ИИР разные «передовые» производства. Мы не можем привести доскональную информацию по всем проблемным проектам, потому что это сродни поискам черной кошки в темной комнате, когда ее поисками занимаются другие черные кошки. Словом, в открытом доступе практически невозможно обнаружить всю исчерпывающую информацию по этим «прорывным» предприятиям.
Короче, ГП ИИР – программа, отражающая характер, качество не только нашей государственной политики, но и всего общества, его культуры, менталитета. Лучше всего это можно проследить по печальному проекту авиазавода «КазАвиаСпектр» в Карагандинской области, на котором должны были производить самолеты «Фермер-2» и «Фермер-500». В конце прошлого года тогдашний министр сельского хозяйства У. Шукеев обещал помочь открыть цех по производству сухого кобыльего молока на месте мифического авиазавода.
Как говорится, истинный уровень наших интеллектуальных возможностей, в конце концов, прорвался сквозь заслон громогласных лозунгов. И мы скатились от «инновационной индустрии» к сухому кобыльему молоку. От привычки далеко не убежишь – ведь столько лет мы, не мудрствуя долго, качаем нефть и в ус не дуем.
Самым громко лопнувшим мыльным пузырем нашей многострадальной инновационной индустрии стал актауский завод планшетников. Как известно, в 2011 году в г. Актау запустили «первый в стране завод по выпуску планшетных компьютеров, телевизоров и мониторов». Этот проект с самого начала был чистой воды мошенничеством. Авторы проекта закупили в Китае соответствующую продукцию на 958 тысяч тенге и выдавали за свою.
Примечательно, что завод планшетников был торжественно запущен в декабре 2011 года во время телемоста, посвященного 20-летию независимости Казахстана. И тем самым стал очень жирной точкой в подведении итогов двадцатилетнего «развития» страны. Помнится, тогда хозяева этого «завода» обещали, что первый отечественный планшет будет называться «Аққу», а при его включении, на фоне национального орнамента, будет высвечиваться взлетающий лебедь и звучать кюй «Сарыарқа».
Это картина не просто Нью-Васюки-2, а показатель того, что в мегаломании, пустозвонстве пребывает вся наша страна, если покупается на такую туфту. Ведь добро на этот проект давали на высоком уровне, не где-нибудь в глухой степи. А рыба, как правило, гниет с головы. Раз такие вот установки широко проявляются в работе этой программы, то, может быть, есть повод беспокоиться, что вместо индустриально-инновационного развития мы получим филькину грамоту? Которую, как у нас водится, мы затем будем рекламировать по всему миру…
Еще осенью 2016 года разные высокопоставленные чиновники возмущенно сообщали, что «с начала реализации первой программы индустриализации по фактам хищения денежных средств государству причинен ущерб на сумму более 13 млрд тенге». Вообще очень интересно слушать рассуждения-возмущения о коррупционных преступлениях людей, входящих в закрытую корпорацию топовых государственных чиновников, существование которой основано на принципе круговой поруки, общности интересов при распиле государственной кормушки. Российский политолог Юлий Нисневич показал, что коррупция является одним из главных механизмов осуществления власти во многих авторитарных режимах.
Другими словами, коррупция у нас является не только материальной, экономической, но и политической, социальной, статусной выгодой. Чинуши используют должности ради своих корыстных интересов – это и есть сущность коррупции. При этом политическая коррупция является основой экономической коррупции. Люди, приходя во власть, начинают менять ее законодательную структуру под себя, распределяя ключевые должности среди своих людей. Ими разрабатываются разные стратегические программы, проекты, на основе которых легче осваивать государственные ресурсы, средства, с помощью «своих» людей. Так создается закрытая корпорация круговой поруки.
Наша экономика базируется на распределении государством разных ресурсов. Ресурсы у нас распределяет властный центр, в зависимости от степени лояльности, места и роли в сословной и политической системе. В ответ следуют откаты, своеобразный аналог банковского процента. Вся эта схема у нас отнюдь не является коррупцией – это такие правила игры, так устроена вся система, называемая иногда «власть-собственность». Все общество вовлечено в эту систему, наши люди ведь начинают думать только в одном случае – чтобы не упустить своих корыстных интересов в этой схеме.
Поэтому коррупцией у нас обычно называется воровство государственных и общественных средств в непропорциональных должности, достаточности размерах. Это называется «канағат білмейды», либо «берет не по чину». А если чинуша ворует в «среднем» объеме и еще при этом занимается благотворительностью, то такого человека даже хвалят. Такие правила игры везде действуют, в том числе и в науке, неправительственном секторе. Проекты от государства, международных НПО здесь также рассматриваются как «собственность» управляющих чиновников. И эти проекты распределяются не по критерию их высокой научной, гражданской ценности, а по критерию лояльности, эмоциональной близости и норме разных откатов, как в материальной, так и в другой форме.
Иначе говоря, коррупция в программе ИИР могла реализовываться и не напрямую в виде воровства, отмывания государственных инвестиций. Многие из этих проектов можно и нужно рассматривать как распределение ресурсов среди «своих» людей, что подразумевает бесконечный круг дополнительных вложений госсредств, господрядов и прочего. Кроме того, спросы со «своих» всегда мягкие - они могут отчитаться о выполнении проекта, выдавая за чудо техники модифицированный «запорожец». Либо, как в случае с заводом планшетников, демонстрируя образцы своей «инновационной» продукции, закупленной в Китае…
Источник информации: platon.asia
