Нынешний год в Китае выдался богатым на юбилеи. 4 мая Народная Республика будет отмечать столетие «Движения Четвёртого мая»: протесты, начатые студентами перед воротами Тяньаньмэнь в Пекине в 1919 году, ознаменовали рождение китайского национализма. А спустя ровно месяц, 4 июня, наступит 30-я годовщина жестокого подавления продемократических студенческих протестов на том же самом месте. Но эта веха, в отличие от первой, в Китае официально не признаётся – и уж тем более не будет отмечаться
Демонстрации 1919 года увековечены в камне памятника народным героям на площади Тяньаньмэнь. Обращаясь к тем же самым идеалам науки и демократии, протестующие 1989 года тоже представляли себя верными сынами нации. Однако движение 1989 года завершилось «бойней на площади Тяньаньмэнь», как это называют за пределами Китая, или «тяньаньмэньским инцидентом», как это называют внутри Китая. События тридцатилетней давности являются табуированной темой в стране; они вычищены властями из интернета, а молодое поколение страны, как правило, о них ничего не знает.
Есть явное противоречие в том, что китайское государство считает себя последователем идей 4 мая, но одновременно подавляет память о 4 июня. Студенты 1919 года восславляются как истинные патриоты, поддерживающие давнюю китайскую традицию, согласно которой интеллектуалы несут особую социальную ответственность. Идеальный учёный императорских времён мог сильно рисковать, но говорил властям правду, чтобы вывести на чистую воду коррупционеров и подстегнуть реформы.
Университетские студенты начала XX века продолжали эту традицию. Более того, истоки самой Компартии Китая (КПК) лежат в «Движении 4 мая»: студенческая периодика распространяла марксистские идеи; в Пекинском университете возникла группа изучения марксизма; даже Мао Цзэдун выбрал марксизм-ленинизм, когда студентом работал в библиотеке.
В Китае очень хорошо знают, что такое Четвёртое мая, поэтому студенты, протестовавшие в 1989, сознательно ссылались на это движение (хотя у них были длинные волосы и синие джинсы, а не длинные халаты и плиссированные юбки). Как и их предшественники, они подчёркивали свой патриотизм, говорили о коррупции во власти и об экономическом неравенстве, возникшем в результате экономических реформ в эпоху после Мао.
Но китайское государство заклеймило тяньаньмэньские протесты 1989 года как «контрреволюционный бунт» и обвинило горстку заговорщиков в обмане народа. Несмотря на пристальное мировое внимание, это движение в итоге было жестоко подавлено, после чего наступило официальное молчание и общественная амнезия, усугубляющаяся с каждым годом.
Тем не менее, юбилей 4 июня остаётся политически щекотливым событием: накануне китайское государство всегда включает режим повышенной готовности. Как отмечала Луиза Лим, бывший пекинский корреспондент BBC и «Национального общественного радио», в стране фактически возник ежегодный ритуал: иностранным журналистам в Китае не дают освещать этот юбилей.
После 1989 года Компартия Китая приложила все возможные усилия, чтобы накрепко привязать молодёжь к китайскому государству и его приоритетам. Для детей проводят уроки «патриотического воспитания», преданность культивируется с помощью организации юных пионеров и Коммунистического союза молодёжи, в университетах действуют тщательно продуманные системы, которые защищают от политического диссидентства и вознаграждают политическую лояльность рабочими местами. В значительной степени китайская молодёжь стала аполитичной благодаря этим усилиям. Наследие Четвёртого мая, по сути, оказалось разделено – патриотизм отделили от протестов.
Впрочем, государство не в полной мере преуспело в привлечении китайских студентов на свою сторону. В 2018 студенты, исповедующие марксистскую идеологию самой же Компартии, стали новым поколением протестующих, которые пошли наперекор властям. Минувшим летом они стали организовывать заводских рабочих на юге Китая, привлекая внимание к нарушениям и помогая рабочим создавать независимые профсоюзы. Представляясь верными последователями председателя КНР Си Цзиньпина, эти студенты начали проводить кампании на полях и в университетских кампусах.
Десятки из них были задержаны государством. Есть видеозаписи, которые показывают, как руководители Пекинского университета пытаются заблокировать студенческие организации, и есть свидетели, которые подтверждают исчезновение лидеров студентов-марксистов, захваченных полицейскими в штатском.
Ирония в том, что Китай подавляет левацких студентов, чьи слова и дела являются воплощением изначальных идеалов Компартии. Как и первые лидеры партии, в том числе Мао, они отстаивают интересы эксплуатируемых работников и стремятся их организовать, иногда даже устраиваясь ради этого на работу на завод.
Лекции по марксизму и сочинения Мао научили их делать то, что они делают: исследовать социальные условия и задаваться вопросами о глубоком неравенстве в Китае. Как и их предшественники из движения Четвёртого мая, сегодняшние юные марксисты считают себя лояльными студентами, которые говорят власти правду.
Именно поэтому в этом году юбилей движений 1919 и 1989 годов будет иметь особый вес.
Наследие Четвёртого мая – патриотизм и просвещение. Рождённый на этих идеях, Тяньаньмэнь 1989 года завершился насилием и молчанием. Иностранные наблюдатели, несомненно, будут указывать на противоречивость подходов китайских властей к годовщинам 4 мая и 4 июня и сделают вывод, что Китай сейчас способен определять представления в стране о её собственной истории.
Но прошлогодний случай со студентами-марксистами подчёркивает, что в стране сохраняется потенциал для лояльной оппозиции. Готовясь к 70-летней годовщине своего основания, которая будет отмечаться в октябре, Народная Республика должна вспомнить собственную историю.
Источник информации: forbes.kz
