В начале октября помощник госсекретаря США по связям с общественностью Элизабет Трюдо в рамках турне по Южной Азии посетила и две страны Центральной Азии – Кыргызстан и Узбекистан. В ходе визита американская чиновница провела встречи с представителями НКО и заместителями глав администраций президента.
Каков сейчас уровень взаимоотношений стран региона с США и какие цели преследовал данный визит г-жи Трюдо? Эти вопросы «Ритм Евразии» задал экспертам, работающим непосредственно в регионе.
Директор Центра исследовательских инициатив "Ma'no" (Узбекистан) Бахтиёр Эргашев: «Попадать в одностороннюю зависимость от глобальных центров силы – это самый плохой вариант»
– Бахтиёр Исмаилович, почему во время визита в Ташкент с Элизабет Трюдо не стало встречаться ни одно высокопоставленное лицо?
– Любые встречи государственных служащих согласовываются и разрабатываются на основе установленных правил. Было бы странно, если бы помощник замгоссекретаря встречалась, например, с президентом или премьер-министром РУз. У каждого должностного лица в другой стране есть коллега с соответствующими полномочиями. Поэтому встреча состоялась с заместителем руководителя администрации президента по информационным вопросам. Это вполне соответствует дипломатическому протоколу.
– Как вы можете охарактеризовать нынешние американо-узбекские отношения?
– Отношения между РУз и США можно условно разделить на три этапа. Первый этап, это период с 1991 по 2005 год, который характеризуется активным сотрудничеством, особенно с 2001 года, когда Узбекистан разместил у себя американскую военную базу для военной операции в Афганистане.
Второй этап: 2005-2017 годы, когда после Андижанских событий наступило похолодание, из страны была выведена американская военная база. На Ташкент были наложены санкции со стороны западных стран, в том числе США. В этот период отношения между странами находились на минимальном уровне, были закрыты целый ряд фондов и НКО, которых спонсировали США.
После 2017 года начался новый этап сотрудничества, который характеризуется очень активным взаимодействием РУз и США. В 2018 году был официальный визит президента Узбекистана в Соединенные Штаты. Стало наращиваться сотрудничество в самых разных отраслях, в том числе в экономической сфере.
Американские организации снова стали работать в Узбекистане, в частности USAID через свои гранты участвует в различных проектах, например финансирует на сумму свыше 50 млн долларов реформу школьного образования. Есть целый ряд других программ, в том числе по улучшению системы сертификации экспорта узбекской плодоовощной продукции и т. п. То есть на самом деле мы имеем довольно активное участие различных американских организаций в Узбекистане, и это сотрудничество имеет тенденцию к нарастанию.
– Чего США хотят добиться от Узбекистана и чего Узбекистан хотел бы получить от США?
– В условиях глобальной трансформации, усиления геополитической турбулентности и противостояния между глобальными центрами силы – США и их сателлитов, с одной стороны, и России с Китаем – с другой, несомненно, что американцы заинтересованы в налаживании сотрудничества со странами Центральной Азии. В том числе и с Узбекистаном, для того чтобы уменьшить уровень взаимодействия и сотрудничества стран региона с РФ и КНР.
Мы все видим, как формируется новый мировой порядок, в котором глобальное однополярное доминирование Соединенных Штатов уходит, и этот уровень доминирования будет продолжать снижаться. Формируется новый многополярный мир с несколькими центрами силы, каждый из которых будет реализовывать свои интересы, формировать свои блоки и союзы. Поэтому взаимодействие с Узбекистаном для США – это возможность снизить влияние своих геостратегических конкурентов в регионе. По крайней мере, именно это они и пытаются добиться.
Что в свою очередь хочет Узбекистан? В первую очередь для нас нужны США как глобальная держава, контролирующая международные организации, с которыми работает Узбекистан, – МВФ, Всемирный банк, Азиатский банк развития и другие. Все эти организации, которые интересны для РУз в плане получения кредитов и инвестиций в свою экономику, зависят от Вашингтона и его союзников. Поэтому Ташкент вынужден работать активно с американцами, чтобы получать внешнее финансирование для реализации своих экономических проектов.
В любом случае с американцами нужно работать хотя бы для того, чтобы обеспечивать определенный баланс, чтобы влияние Китая и РФ в ЦА было сбалансировано еще и США. Попадать в одностороннюю зависимость от глобальных центров силы – это самый плохой вариант для любой малой и средней страны. И Узбекистан в этом отношении проводит политику сбалансированной равноудалённости, которая опирается на то, что нужно соблюдать определенный баланс в отношениях со всеми глобальными державами, как существующими, так формирующимися.
Конечно, влияние США не сравнится с тем, которое оказывает Россия благодаря множеству связей между нашими странами, в том числе на уровне миллионов наших граждан, чьи друзья и родственники живут, учатся или работают в России. Американские или узбекистанские эксперты прозападной ориентации постоянно говорят об огромном влиянии российской пропаганды в Центральной Азии, о том, что её уровень проникновения должен быть снижен, они видят для себя в этом огромную проблему. Они любят употреблять такие слова, как «российский зомбоящик», «зомбирование», «кремлёвская пропаганда» и т. п. Этого я не принимаю и всегда с этим спорил, потому что это принижает уровень общественного сознания населения Узбекистана, как будто оно может быть кем-то так легко зомбировано.
Реальная жизнь показывает, что наши люди сами охотно интересуются российскими делами. Например, в настоящее время 40 тысяч студентов из Узбекистана обучаются в российских вузах. Это означает, что как минимум 40 тысяч семей заинтересованно следят за российским информационным пространством и за Россией в целом, потому что это их затрагивает напрямую. Когда миллионы трудовых мигрантов работают в РФ, то понятно, что миллионы семей в Узбекистане заинтересованно наблюдают за тем, что происходит в России.
Я бы вообще не назвал российскую пропаганду какой-то особо успешной и эффективной, на самом деле у неё очень много проблем, а граждане РУз заинтересованно смотрят в сторону РФ потому, что есть миллионы человеческих связей, которые завязаны на Россию. Если бы 2,5 млн узбекских граждан работали бы в США, то, конечно же, уровень интереса к Соединенным Штатам был бы гораздо больше. Но пока мы видим другую картину – Россия остается одним из самых важных торговых партнеров Узбекистана, многие крупные проекты завязаны на Россию и российский бизнес.
Маленький пример. Я недавно ехал в такси, и таксист в своем сотовом телефоне искал информацию про погоду в Новосибирске. Я у него спросил: «А зачем эта информация вам»? Он ответил, что хочет понять, какая погода в Новосибирске потому, что там учится его сын, не мерзнет ли он, может нужно выслать денег на зимнюю одежду. Это маленький пример того, почему в Узбекистане пристально следят за событиями и процессами в России.
Поэтому все эти заявления о том, что во всём виноват «зомбоящик», «кремлевская пропаганда» и т. п., это всё от незнания реальной ситуации или нежелания видеть объективную реальность.
Если американцы хотят усиливать здесь свое информационное влияние, им бы следовало обратить внимание на гуманитарные и экономические связи, а не постоянно говорить о некой российской пропаганде, чтобы заменить её своей – американской.
Вероятно, вот эти вопросы – как усилить американскую пропаганду в нашем регионе, повысить роль американских СМИ в информационном поле и приезжала обсуждать Элизабет Трюдо. Американцы считают, что главное – победить в информационном пространстве, обеспечить нужные им эффективные информационные потоки, и только после этого можно повернуть общественное сознание. Это такой весьма узкий подход, недостаточно эффективный.
Эксперт по международным отношениям из Кыргызстана Марс Сариев: «Американцев очень интересует внутриполитическая обстановка в Кыргызстане»
– Я думаю, что США, направляя в регион Элизабет Трюдо, попытались оценить внутриполитическую ситуацию именно в Кыргызстане и Узбекистане. Полагаю, что другие страны региона их особо не интересовали, а в Ташкенте и Бишкеке идут процессы, интересные американцам. Я имею в виду, что в РУз с приходом к власти Шавката Мирзиёева наблюдаются попытки добиться большей открытости, демократичности, провести рыночные реформы.
В Кыргызстане ввиду постоянно политической неопределенности тоже складывается непонятная для США ситуация, поэтому я думаю, что этот визит был зондажом местной обстановки. Я ожидал, что данный визит, возможно, будет использован США как повод к каким-либо действиям. Возможно, к попытке подписать некое соглашение с кыргызской стороной о возобновлении сотрудничества. В любом случае американцев очень интересует именно внутриполитическая обстановка в нашей стране.
Также я заметил, что с визитом Трюдо в Бишкеке не произошло активизации сектора НПО, хотя это вполне могло случиться, были предположения, что гражданское общество может резко активизироваться. Но всё прошло тихо, прошли консультации, встречи, переговоры – и на этом всё. В принципе, я думаю, что США в целом удовлетворены теми процессами, которые идут в Кыргызстане. Поэтому им нет особого смысла, скажем так, будоражить общество, как это произошло, например, в Армении после визита спикера палаты представителей Нэнси Пелоси.
– Почему с Трюдо встретились только замруководителя администрации президента и блогеры? Высокопоставленные лица проигнорировали?
– Я думаю это связано с тем, что встреча с высшим руководством – это политический жест, а сейчас ситуация сложная в связи с украинским кризисом. Россия поворачивается в сторону Центральной Азии, всё больше внимания уделяет нашему региону. Поэтому не было необходимости устраивать такие встречи, чтобы не давать поводы для разных домыслов. После саммитов в Самарканде и Астане идет в конструктивной форме сближение Центральной Азии и России.
– Через пару дней после визита Трюдо Кыргызстан отменил учения ОДКБ на своей территории. Разве это не сигнал того, что Бишкек движется в сторону США?
– В принципе, имела место такая тенденция в сторону укрепления отношений с альтернативными центрами силы – странами Запада и Турцией. Определенный вектор в этом направлении явно был. Однако, я полагаю, что в Москве быстро поняли, что происходит и приняли контрмеры. Демарш, который совершил Бишкек отменой учений ОДКБ, не имел особых последствий.
Когда в России поняли, что остался один шаг до того, как Кыргызстан будет потерян, произошла встреча Владимира Путина и Садыра Жапарова в Астане. И слова российского президента о том, что Москва может предоставить архивные карты о принадлежности приграничных территорий, из-за которых конфликтуют Бишкек и Душанбе, это реверанс в сторону Кыргызстана. Потому что по всем архивным картам станет ясно, что он окажется прав в приграничных спорах с Таджикистаном. Это не понравилось Эмомали Рахмону, отсюда и его сумбурное выступление на саммите о том, что Россия якобы проводит по отношению к РТ уничижительную политику, как во времена СССР.
